| (1)Уже в передней, не зажигая света, он понял, что приехал отец. (2)Не сняв пальто, с воплем Володя бросился в его комнату. (3)Афанасий Петрович сидел у стола в своей характерной позе — очень прямо — и читал газету. (4)Он был в хорошо отутюженной, щегольски пригнанной гимнастёрке с лётными петлицами, и на рукаве его золотом отливали шевроны; ремень висел на спинке стула, и это означало, что отец совсем дома и никуда нынче не собирается. (5)Они поздоровались за руку, как всегда; отец слегка прищурился и притянул к себе Володю. (6)Тётка Аглая внесла из кухни сибирские пироги с рыбой. (7)Глаза её смеялись от радости, щёки так и пылали. (8)Она без памяти любила брата, гордилась им и его приезды всегда превращала в праздники. — (9)Докладывай! — велел отец. (10)Володя доложил, не солгав ни слова. (11)Афанасий Петрович крупными руками держал кусок пирога и не отрываясь смотрел на сына. (12)Врёт он всё! — воскликнула Аглая. — (13)Не может этого ничего быть. (14)Так учился, чуть не первый в школе... — (15)Причины? — спросил отец, пропустив мимо ушей восклицание сестры. — (16)Это после! — сказал Володя. — (17)Но, коротко говоря, дело в том, что я твёрдо решил быть учёным. (18)Афанасий Петрович не позволил себе даже улыбнуться. — (19)Целые ночи занимается, — опять заговорила тётка, — книг натащил что-то ужасное, а теперь такой подарок. (20)Позже оба Устименки сидели рядом, и Володя слушал отца. — (21)Мне судить трудно, — говорил Афанасий Петрович, — я военный лётчик, но предполагаю, что всякая наука должна иметь под собой фундамент. (22)Вот, допустим, наше занятие — воздух. (23)Казалось бы, ручку на себя, ручку от себя — всё просто. (24)Но однако же... (25)Они сидели рядом, и Володя не видел, куда смотрит отец, но чувствовал его серьёзный, строгий и спокойный взгляд. (26)И испытывал спокойное и полное счастье. (27)Этот человек с жёстким профилем, с морщинами на обветренном лице, этот смелый и мужественный лётчик был его, Володиным, отцом. (28)И разговаривать с ним на равных, задумчиво подбирать нужные слова — какое это было ни с чем не сравнимое ощущение! — (29)Однако же простота эта, сын, не так уж и проста, — задумчиво продолжал Афанасий Петрович. — (30)Конечно, чтобы делать только не хуже другого, особенно ничего не требуется. (31)А чтобы на шаг, на пару шагов вперёд рвануть, для этого фундамент нужен: рывком, нахальством ничего не добьёшься. (32)Это ты мне поверь, я человек пожилой, а ты только-только на жизненную дорогу собираешься вступать. (33)Потом они перебрались в Володин закуток, и здесь, среди разбросанных книг, журналов, сын стал рассказывать отцу, что такое естественные науки. (34)Афанасий Петрович зорко и жёстко всматривался в Володино осунувшееся и румяное лицо и слушал его горячие рассуждения о том, как шагает медицина, как станут оперировать человеческое сердце. — (35)Ну, это ты, дружок, поднаврал, — сказал Афанасий Петрович. — (36)Операции на сердце — это перебор. — (37)Перебор? (38)Но твои слова, отец, напоминают мне о людях, смеявшихся над русским доктором Филипповым, который ещё в восьмидесятых годах прошлого века накладывал швы на сердце животного. — (39)Ну-ну, — примирительно заворчал отец, — ну-ну, новатор, давай круши дальше. — (40)Не смешно! — обиделся Володя. — (41)Кстати, ты лётчик, а мечты о летающем человеке... (42)После полуночи Володя совсем заврался. (43)Мечты он выдавал за будни науки; далёкое будущее, очень далёкое, казалось ему реальностью. (44)Отец вздыхал, но глаза его смотрели весело. — (45)Есть у нас один такой инженер Пронин, — вдруг перебил Афанасий Петрович. — (46)Хороший мужик, знающий, но только его слишком долго слушать опасно. — (47)Почему? — спросил Володя. — (48)А потому, что под ноги не глядит. (49)Только вперёд. (50)А на тропочке и кочка случиться может. (51)Ложись, сын, спать. (52)И, заметив, что Володя огорчился, добавил: — Всё ж вдаль лучше смотреть, чем только под ноги. (53)Но и под ноги надо. (54)Утром Володя обнаружил деньги, оставленные отцом, и записку насчёт того, чтобы он покупал себе книги, не стесняясь. (55)Подпись была официальная: «А. Устименко». (56)Потом приписка: «Всё ж, покуда суд да дело, учись, как положено трудовому гражданину. (57)Очень надеюсь». (По Ю.П. Герману*) * Юрий Павлович Герман (1910-1967) — русский советский писатель, драматург, киносценарист. |